Листик марихуаны из бисера

Правы. уверен. картинки конопля для компьютеров конечно, прошу

Из интервью Кобейна, данного репортеру Melody Maker под занавес года за четыре месяца до погибели. Училище встретило меня как родного. Выяснилось, что багажа познаний, которым я запасся в школе, хватит навечно. Контрольные работы по арифметике я делал за 10 минут, позже помогал иным за средства. Историю нам преподавала особа под два метра ростом, откровенная как порнографический журнальчик.

Ей не хватало крыльев, чтоб стать гарпией. Половина урока, как правило, посвящалась вопросцам сексапильного воспитания молодежи. Кто-то спросил ее, почему она упрямо не носит сережек, заменяя их клипсами. Ведали, что как-то раз опосля преподавательской предновогодней пьянки умельцы вылепили во дворе статую в виде детородного органа. Нетрезвая историчка была застигнута с поличным, во время пробы сделать минет снежной фигуре. Будучи старостой, я курировал процесс выдачи стипендии. Был у нас в группе один учащийся-фантом, который тотально не посещал занятия, но в перечнях продолжал значиться.

Средства за «мертвую душу» приходилось получать мне. Стоит ли говорить, что я находил им достойное применение. Так длилось до тех пор, пока в училище не наведалась его мама, чтоб забрать документы отпрыска. Попутно она узнала, что все это время отпрыску полагалось 40 рублей в месяц. Непонятно, что происходило в то время в ее личной жизни, но понятно, что она ворвалась в мастерскую, где посиживало три человека, включая меня, со стремительностью спецназа, и здесь же показала способности собственных голосовых связок.

Я забивал косяк, мои напарники Кабан и Вадик распивали пиво — картина наиболее чем умиротворяющая. Кабан, убрав под стул банку, спросил: — Вы к кому? В последующий момент в него полетела киянка, которая, как как будто специально, снесла с верстака тетрадный лист, на котором умиротворенно покоились мои конопляные зерна. За киянкой полетел не наименее тяжкий предмет — фраза с требованием вернуть средства. Эксцентричную маму удалось угомонить. Никто, не считая меня, не знал о судьбе стипендий, предназначенных для ее чада, а я тактично помалкивал.

Она ушла, угрожая нам всем большой разборкой. Я изрядно струхнул и полез под верстак в надежде собрать коноплю, рассыпанную по полу. Она смешалась с отходами деревообрабатывающего производства. Не знаю, что ощутил Лермонтов, когда его накормили пирожками с опилками, но я чуток было не выплюнул легкие, когда затянулся хэшем, в котором имелись инородные примеси древесного происхождения. Совместно с еще одним будущим столяром по имени Толстый, мы стали наведываться в «Трубу».

Так и поныне именуется подземный переход около Гостинного двора — место сборища любителей побренчать на расстроенных гитарах и поклянчить за это средства у проходящих мимо горожан. Следя за теми, кто исполнял вокальные произведения различной значимости, я начал ловить себя на мысли, что желаю делать так же. Стоять в переходе, кричать «Гражданскую оборону», чтобы вокруг увеличивалась популяция прохожих, взирающих на меня со сладострастием.

Событийность того времени на данный момент представляется матрешкой, которая, разоблачаясь от древесных клонов, ведет к крайнему пт, опосля которого уже нет ничего, лишь древесная кочерыжка. Я познакомился с Мишей, который уж больно проникновенно исполнял песни Егора Летова. Миша позвал меня в гости, вручил гитару, мы приступили к репетициям, чтоб доблестно дебютировать практически underground, под трамваями и троллейбусами, которые массировали рельсы и провода на перекрестке Садовой и Невского.

Что такое глиссандо, я не знал, и, слава Богу, поэтому что провести по грифу выданного мне инструмента было нереально — пальцы цеплялись за лады, которые были высотой мм три. Полоса препятствий, а не гриф. Соло у меня выходило приблизительно такое же, как и у «Гражданской обороны» — тупое, искривленное, мимо нот. Зато гитара была электрическая, что много мне льстило. Вооружившись сумкой-тележкой на колесах, утилизированной в качестве санок для 2-ух комбиков, мы, обвешанные гитарами и барабанными стойками, стартовали от улицы Ударников в сторону центральной концертной площадки, где нас пока никто не ожидал.

Дебютировали вдвоем, без ударника. Миша на басу, я на гитаре, пели по очереди. На данный момент, переслушав уйму музыки, я начинаю осознавать, что Летов — умнейший мелодист и создатель проникновенных текстов. Врял ли Мэт Дэймон был знаком с творчеством Летова, но факт остается фактом — риф слизан с «Гражданской обороны» копейка в копейку. Наверняка, мелодии, как и любые творческие идеи, витают в воздухе, концентрируясь в различное время в различных местах.

И как лишь эта концентрация превосходит допустимое предельное значение, мысль шлепается на создателя, как яблоко на Ньютона, и создатель может всю жизнь не догадываться, что его голова не единственная, на которую она свалилась. На концерты Летова я не прогуливался и не хожу, чтоб не попортить чувства молодости. Пусть он остается для меня тем культовым персонажем, чьему голосу мы внимали, слушая записи мерзкого свойства. И никому не приходило в голову, что необходимы ротации на радиостанциях, съемки видеоклипов, что необходимо мастерить свои альбомы в Лондоне.

Человек записывался у себя дома на обычный магнитофон, и эти записи слушала вся страна. И не поэтому, что там присутствовало слово хуй. Моя привязанность к trash metal перетекла в привязанность к hardcore. В Питере длительное время работал группа «Мародеры». Их вокалист обожал вставать в позу ортодоксального исполнителя hardcore, к которому сейчас постоянно присовокупляется приставка old school.

Таковым образом он противопоставлял себя широкоштанинным рэперам, которые, утяжелив речетативную музыку, получили мегапродаваемый гибрид nu metal. На данный момент трудно поделить поп и рок, фанк и диско, рэп и метал — эклектика стала нормой для современного музыкального процесса. Но я еще застал то время, когда меж попсой и кандидатурой лежала точная демаркационная линия, охраняемая критиками-пограничниками, и переступить ее музыканту иногда было нереально. Одним из каналов поступления инфы с Запада по-прежнему оставалось радио.

На канале «Россия» в вечернем эфире раз в недельку вещал кекс, который ставил в эфире Kiss, Halloween и остальной металлообразный антиквариат, уже не достаточно меня интересовавший. Кроме него, был еще один человек, имени которого я не помню. Но желаю выразить ему респект за то, что он делал. Конкретно от него я вызнал о существовании толстопузого Билли Милано с его проектами S. D; о Miss fits, на чьих песнях росли Кирк Хэммет и Ларс Ульрих, а на одном из промежных альбомов Metallica го года есть даже несколько перепевок Miss fits; о группе Old lades drive O.

D с полоумным фронтменом. Это был тот самый hardcore середины х, который пришелся к российскому двору начала х. Кандидатура, предлагаемая Летовым «Я сяду на колеса, ты сядешь на иглу» касалась меня впрямую. Под Exployted либо Tankard Павлик знакомился с пилюлями — круглыми друзьями тонких созданий, двуногоходящих. Кабы еще знать, какие таблы оптимальны для потустороннего мира, ради появления которого, ты их заглатываешь.

Поначалу несчастный демедрол: ешь столько, сколько не страшно. Позже циклодол. Позже все остальное. Опыты, нами проводимые, удивили бы даже опытных торчков. Нам было не достаточно пилюли глотать. Мы их толкли на столе, мешали с гашишем, забивали получившийся порошок в штакет и приводили штакет в действие.

Серия фото в моем альбоме, изготовленная Толстым, показывает меня, Вано и Жеку опосля раскуривания такового косяка. Мы втроем игрались в машинку: я был водителем, и рулил, сидя на детском пластмассовом говносборнике, а Жека с Вано имитировали руками авто дворники на воображаемом лобовом стекле. Выяснилось, что чай тоже торкает, ежели его выварить основательно. Я выварил. Курил недельку, позже закончил, поэтому что не торкало, а лишь блевать тянуло. Кто-то произнес, что можно есть белену, в ней тоже содержатся вещества, способные принести облегчение ребенку, ищущему новейших чувств как я позже узнал, это вправду так, в белене содержится атропин и скополамин, способные вызвать галлюцинации, отсюда общеизвестная поговорка «Белены объелся».

Но до белены дело не дошло. Я был не шибко силен в ботанике и не знал, как она смотрится. Зато узнал, как смотрится искаженная таблами действительность. Галлюцинации — одна из основных обстоятельств поглощения транквилизаторов. И приобрести их можно в хоть какой аптеке без рецептов.

То что нереально в настоящей жизни, может быть в мистической. Можно пойти в туалет, сесть на унитаз, повернуть голову и узреть, что стенка исчезла, и в 2-ух шагах от тебя прогуливаются люди. Можно считать круги, образовывающиеся на стенке, воевать с самолетами в небе под потолком, говорить с собакой, которая оказывается вдруг способной высказывать суждения о Бердяеве. Это кинозал души и разума, где ты смотришь киноленты, и каждый раз сценарий непредсказуем, равно как и жанр.

Муравьи ползали по ногам, я водил их пальцами. Они пытаясь собрать муравейник, я все желал, чтоб он был построен на коленке. Муравьи были большие, каждый размером с пчелу. Каждый норовил залезть мне в трусы, чего же я чрезвычайно боялся, не достаточно ли укусит. Потому одна рука сжимала яичка и член, иная подпихивала муравьев к коленке.

Полдня пробовал натянуть струну. То есть мне казалось, что этот процесс занял у меня практически несколько минут, а выяснилось, что несколько часов. У создателя «Человека невидимки» и «Машины времени» Герберта Уэллса есть малоизвестный рассказ «Красный гриб».

В нем повествуется о мистере Кумсе, который, повздорив с супругой, ее подругой и другом подруги, отчаливает в лес проветрить голову. Гуляя по дорожкам, он вспоминает свою свадьбу, понимает, как же его утомило существование в обличие маленького лавочника. Мистер Кумс решает покончить с собой, и начинает перебирать в голове различные и доступные методы. И здесь взор его падает на красноватый гриб, возрастающий рядом с дорожкой. Не исключено, что речь идет о красноватом мухоморе, Уэллс этого не уточняет.

Красноватый мухомор содержит несколько разных хим соединений, владеющих необходимым для наркомана эффектом. Мистер Кумс поедает гриб с непосредственностью деревенских малышей в русской довоенной деревне, которые были убеждены, что крыжовник по определению зеленоватый, поэтому что им не хватало терпения дождаться, когда он созреет.

Но заместо погибели от яда мистера Кумса настигает наркоманский приход. Он отломил кусочек; свежайшая мякоть была светло-кремовой, но не прошло и 10 секунд, как она перевоплотился в изжелта-зеленую… В собственном возбуждении он и не увидел, как проглотил 1-ый кусок. Он ощущал удивительную беспечность. Отдавшись новеньким впечатлениям, он запамятовал о собственных горестях.

У него как-то удивительно закололо в пальцах на руках и на ногах. Посильнее забился пульс; кровь зашумела в ушах, как жернова. Он повернулся — ноги плохо слушались его — и посмотрел по сторонам. Недалеко он увидел красноватое пятно и попробовал подойти к нему. Он вдруг запамятовал обо всем на свете.

Как бы там ни было, тоска его рассеялась, на душе стало забавно и легко! Позже выпивает две бутылки портера и засыпает на куче угля в подвале. А в финале мы лицезреем мистера Кумса через 5 лет. Он уже устоявшийся буржуй, и должен сиим только грибам, которые сорвали ему башню в один из несчастных осенних дней. Опосля этого дела мистера Кумса отправь в гору, поэтому что он, находясь в наркотическом опьянении, сумел показать супруге, кто в доме владелец.

Рассказ написан м году. Уэллс кроме собственной воли намекает на то, что грибы способны в корне поменять нашу жизнь в позитивную сторону. Спустя практически 100 лет этого представления придерживался и я, слушая народные сказания от наркоманов нашего города. Было боязно есть мухоморы. Пищевое отравление — самый щадящий финал в данном случае. Вблизи не наблюдалось ни 1-го грамотного химика либо биолога, который сумел бы по пт поведать, что можно потреблять, а что нельзя.

Зато было довольно исследователей поганок, которые, исходя из собственного опыта, разъясняли, какое количество шляпок необходимо проглотить, чтоб свалиться в перину снов, подтверждая свои доводы самыми расхожими апокрифами наркоманского устного творчества, как, к примеру, таковым. Сцена 1-ая. Юный человек, страдающий от одиночества, решил поесть грибов семейства Psylocybe.

Для чего же заполучил у товарища пару 10-ов шляпок с ножками из тех, что собираются в районе платформы Ковалево. Но к чувству сенсорного голода примешалось чувство голода физического. Потому юный человек решил удовлетворить сразу как естественные потребности собственного организма, так и ненатуральные. Для чего же соорудил для себя на сковороде жареху. Ацтеки и майя, называвшие псилоцибиновые грибы «теонанактл», «тело богов» , часто потребляли их с медом, так почему бы юному гражданину страны русского не потребить их с картошкой.

Жареха вышла большой, полностью в юный желудок не поместилась. Выбрасывать жаль, потому сковородка с остатками трапезы была заботливо убрана в прохладный мир железного ящика, магическим образом превращающего электроэнергию в мороз.

Дальше у юного человека случился приход, и он покинул дом в состоянии тополиного пуха. Сцена 2-ая. С работы приходит папа юного человека — бухгалтер, либо крановщик, либо работник ЖЭКа. Обычный папа русского гражданина. Голодный, как 100 шестнадцать бухгалтеров, либо крановщиков, либо работников ЖЭКа. Открывает дверь холодильника и обнаруживает на полке сковородку с пищей.

Приготовил папе пожрать». Опосля чего же сковородка подвергается действию пылающего газа, греется до положенной температуры, и ее содержимое отчаливает на встречу с желудочным соком, плещущимся в животике у папы. Происходит схватка различных по собственной природе компонентов. Мозги у папы распрягаются, настроение улучшается, голова наполняется воздушными хлопьями и ватными шариками, которые катаются туда обратно, туда обратно.

Перед очами появляются достойные внимания картины. Легкий экстаз, таковой неожиданный для окончания трудового дня, посещает папу. Папа прется. Сцена 3-я. Юный человек, он же отпрыск, ворачивается с прогулки домой, и лицезреет человека его породившего в системе Тараса Бульбы , находящегося в промежутке меж пониманием собственного кайфа и пониманием предпосылки, этот кайф спровоцировавшей. Отпрыск садится напротив папы, лицезреет пустую сковородку, и начинает смеяться.

И папа начинает смеяться. Поэтому что в это момент забывается безденежье, быт, срач и остальные атрибуты совкового существования. Грибы являются суррогатом воскового ангелочка из рассказа Андреева, который, понятное дело, к утру растает. Эл Йоргессен из Ministry по пути к дому Джулиана Коупа принудил таксиста проглотить несколько таблов с амфетаминами, опосля что ехал всю дорогу, прочно вцепившись в водителя. Всю дорогу ему мерещились еноты, готовые ринуться под колеса.

Во время тура «Cannon and bell» на Фила накатывали глюки. В собственной комнате он следил странников и ангелов, которые не собирались выметаться. Это только малая толика из множества фактов, которыми напичканы биографии узнаваемых музыкантов. В училище я, находясь под действием различных препаратов, прогуливался по коридорам со шваброй в руках и охотился на ежиков. В предстоящем это стало притчей во языцах, местным анекдотом про Павлика.

Я вылавливал водолаза из стакана с чаем, когда мы ездили в Павловск. Был таковой обряд. Пойти к статуе Бронзового так мы его называли, на самом деле, я не знаю, что это за персонаж , у которого отсутствовал подпупочно-надколенный скульптурный элемент. Вставить ему шишечку в подходящую дырку. Испить вина водки, пива покурить травки гашиша , достать бутерброды, которые брали с собой предусмотрительные девченки, чтоб непредусмотрительные мальчишки их съели.

Согреться чаем в зимнюю пору дело было. А в чае есть чаинки, которые время от времени могут стать водолазами, ежели перекурить. Трехлитровая банка вина «Анапа», пара коробков с марихуаной — Павловск становился землей обетованной. Отрезок 6-ой 2-ая поездка в Астрахань плавненько проистекала из первой. Шаг длиной в один учебный год был изготовлен полностью уверенно. Я имел планы по поводу растений, произрастающих в крае бахчей и лососей.

Процент-расклад мальчишек и девченок был таковым же, как и в прошедший помидоросборочный сезон, а почему Павлик твердо решил стать мужчиной. Этому содействовали почти все мелочи, как, к примеру, полог. В Астрахани тьма комаров, потому спали мы под противомоскитными марлевыми колпаками, называемыми пологами. Так как в палате, где я жил, присутствовало всего семь юношей, было решено модернизировать скудные интерьеры лагерной лачуги.

Я сдвинул вкупе две кровати. Сверху положил три древесных щита, накрыл их шестью матрасами. Из 2-ух малеханьких пологов сделал один большой, который подвесил над получившимся лежбищем. Делал я это, следуя примеру старших товарищей. В итоге были сделаны все удобства для того, чтобы водить в гости ударниц прополки. Лагерь размещался на берегу Волги. К берегу пристали два военных корабля, раскрыв кормовые пасти, из которых на сушу сгружались непонятные предметы. Корабли перегородили полреки, что никак не мешало ни нашему купанию, ни нашему отдыху, который случался только вечерком и по выходным.

Все остальное время — грядки и бахча. В это связи мой 1-ый половой контакт был very funny. В один красивый вечер дама не помню, как ее звали, пусть будет Наташа , предложила вечерком ополоснуться. Пустынный пляж, теплая вода, две корабельные посудины слева по курсу, маленький песочек, женщина в откровенном купальнике, парень в семейных трусах. Минут через 5 опосля начала аква процедур, стало понятно, что Павлик поразил мишень женской тоски по сексу. Вспомнив некие кадры из неких кинофильмов, я поддался в один момент возникшему порыву, испытывая при этом одичавший мандраж, так как в 1-ый раз в 1-ый класс.

Не вылезая из воды, мы прилегли на берегу, замаскировавшись под представителей отряда земноводных. Целуя свою потенциальную освободительницу от номинального мальчишества, я судорожно соображал, какая конструкция, составленная из 2-ух тел, более подступает в данной ситуации.

Казалось, что мурашки бегают по внутренней стороне кожи. А по мне тем временем бегал луч прожектора. Неважно какая военная калоша, бороздящая моря и океаны, вооружена, кроме матросов, кока и трюмных крыс, световой системой, которой бы позавидовал хоть какой устроитель многосуточного open air. Эта система по ночам защищает корабль от противников судя по всему , освещая местность вокруг себя. Ежели вы смотрели хоть один русский кинофильм про войнушку, то наверное лицезрели сцену ночной посадки морского десанта.

Свист пуль, колющаяся проволока, ножики лучей прорезают густую темень хоть-глаз-выколи ночи. Вот таковой ножик, который шарился по аква глади матушки-реки, распорол сэндвич, слепленный из 2-ух юных туловищ. Сходу опосля того, как доблестные матросы нашли тандем «полуголый мальчишка — полуголая девочка», с борта корабля, как будто якори, посыпались тяжеловесные возгласы типа «давай! Казалось, что в эту ночь я так и не буду посвящен, но у Наташи разыгрался аппетит, который, как понятно, приходит во время процесса поглощения еды.

Едой был я. Мы направились за душевые кабинки, где я постелил на травку строевку куртку строительного отряда, символизирующую все понты стройотрядовской жизни. Две молодые задницы еле уместились на матерчатом островке цвета хаки. Ничего не выходило, я как подслеповатый щенок пробовал найти мамкину титьку. Наташа взяла инициативу в свои руки, ноги и все остальное. В самый ответственный момент откуда-то сверху донесся глас лагерного доктора: — Ну-ка, завязывайте.

Пришлось завязать. До поры до времени. Период teen стартовал. Трудно было привыкнуть к валявшимся повсюду тушкам осетров. Способы их отлова даже варварскими не именовать. Берется электрод, который употребляют в собственной работе газосварщики.

Конец его загибается и заостряется. Такие крюки привязываются к толстой леске или веревке , и получившаяся гирлянда натягивается поперек реки поближе к берегу. Рыба идет на нерест, проходит через заградительные стальные водные растения, цепляется за их, и остается болтаться в воде, пока браконьер не вытащит ее на берег. Там он вспарывает ей брюхо, вынимает икру, похожую на темное сердечко.

А больше ему от рыбы ничего не нужно. Как и охотнику за бивнями больше ничего не нужно от слона. Все мужчины тут или отсидели, или посиживают, или готовятся присоединиться к первым двум категориям за браконьерство. Особо выделяю этот факт, поэтому что благодаря ему, я был избавлен от неких домогательств.

Девушки занимались разводом местного мужского населения, что позже сказывалось на мужском популяции лагеря. Местное мужское население поближе к вечеру наведывалось к баракам, зазывая участниц помидоросборки на гостинцы. Участницы зазывались, уходили с местным мужским популяцией в местные зеленоватые насаждения, где угощались тающим на языке балыком и рассыпчатой икрой.

А позже цинично уходили, оставляя местное мужское население наедине со своими желаниями. Местное мужское население от этого мучалось, но решало, что в последующий раз звезды на небе расположатся в ином порядке, и фортуна скривит свою ухмылку, мелькнув кое-где вблизи. Но в последующий раз все происходило, как и в предшествующий, как и во все следующие. Девушки поедали приносимые дары, выпивали домашнее вино, и удалялись навстречу сну и утренним тяпкам. Логично, что глаза местного мужского населения равномерно наливались кровью, как глаза быка на корриде.

Кровь начинала кипеть, просясь наружу. Последствия этих действий мы чувствовали на для себя в виде тучных взглядов, типо ненамеренных толчков в спину и явных намеков, что в последнюю ночь нас всех перережут, предварительно совокупившись с каждым в отдельности. Про эту последнюю ночь прогуливались легенды на подобие страшилок, которые говорят друг другу детки в пионерских лагерях.

Дескать, были случаи, когда приходилось заколачивать двери и окна, как это делал основной герой повести «Птицы» Дафны дю Морье, и отсиживаться до утра снутри бараков. Половина женщин собиралась ночевать у нас в палате, боясь за свое здоровье. Мы же отпиливали у кроватей ножки, запасались гвоздями и молотками, готовясь к обороне.

Поэтому что с какого-то момента стало опасно ходить в туалет, который отстоял от лагеря на маленьком расстоянии. Кучки сидячих на корточках субъектов отпускали в нашу сторону высказывания, опосля которых складывалось чувство, что на данный момент начнется кулачное месиво. Эти люди говорили по-русски, но смысл их речи был укрыт от собеседника еле приметным упором и полным раздраем в голове говорящего. Они были готовы разорвать нас на части.

Их можно было осознать. Живешь здесь для себя, браконьеришь потихоньку, мастурбируешь на первую полосу журнальчика «Работница», и вдруг приезжает двести молоденьких российских женщин, которые прогуливаются в одних купальниках, раздражая зрение, потребляют браконьерскую икру, а отдаваться не желают. И так два месяца. Матросня, благодаря которой мой 1-ый половой акт оказался прерванным, решила затеять дискотеку. Под открытым небом.

С массивным звуком на корабле, оказывается, имелась аппаратура. Наша пропахшая арбузами палата, которая была последней во всех смыслах, стала источником электроэнергии. Розеток в бараке не было, и чтоб заиметь счастье прослушать магнитофон либо вскипятить чай, необходимо было разобрать выключатель и присобачить нужные проводки к необходимым клеммам. Соответственно, свет, на тот период, пока розетка употребляется не по назначению, глох. Вечером в субботу поляна перед столовой перевоплотился в танцпол с примятой травой.

Боцман, к вокальным данным которого нельзя было применить понятие «голосовые связки», так как их уже издавна развязали мед спирт и папиросы, выступал в роли ди-джея, хрипя в микрофон, как астматик во время приступа. Девушки принарядились, юноши промыли ноги. Вечеринка носила полуаристократический нрав.

Пришли юные люди с окрестных деревень поселков, селений, аулов. Посреди их был один с нерусским именованием. Мистер Х. У него было лицо, за которым сходу же начинались оттопыренные уши. С мистером Y они направились к нам в палату, где застали меня за интимным действием подстригания ногтей на ногах. Освещала меня свечка для тортика лампочка была умерщвлена на время дискотеки. Мистеры прикрыли за собой дверь и, собирая в полумраке остатки трезвости, стали предъявлять мне претензии о качестве полового обслуживания местного мужского населения питерскими дамами.

Я желал было отшутиться, уже прицеливаясь к выходу, так как компания эта вызвала у меня противные ассоциации. Мистер Х пошарил по тумбочкам, схватил некий предмет и приставил мне его к горлу. Это была классическая открывашка, которая меж ребер не пролезла бы, но кровь с ее помощью пустить можно просто. Прирезать меня сим предметом было бы трудно.

Зато вот ножницами, которые кололи мне зад я на их сел с перепугу чрезвычайно даже может быть. Мистеры покинули помещение, пообещав, что размеренной жизни ни у кого а у меня в особенности в лагере не будет. Сидя в черном бараке, я прислушивался к своим ощущениям, которых хватило для того, чтоб пойти к лагерному начальству. Это был жест отчаянья.

С начальством у нас были дела наиболее чем напряженные. Начальство и юный трудовой коллектив представляли собой диполь — два электрических заряда противоположные по знаку. Соприкасаться нам было запрещено. Поэтому что стоило потереть шерстяную тряпочку начальского терпения о эбонитовую палочку нашего тинейджерского беспокойства, как здесь же проскакивала искра.

Начальство желало, чтоб детки работали, по ночам спали, чтоб девушки не шарились с местными. Но детки не делали стройотрядовские заповеди, что рассматривалось как нарушение административного порядка. К примеру, такое нарушение. Детям захотелось испить, но пить было нечего не считая волжской воды.

Средств тоже не было. Потому детки расположились на полу, образовав круг из пятнадцати человек, и стали пить ненагруженную алкоголем природную воду. При этом атрибутика пьянки была кропотливо соблюдена закуска в виде помидорного салата и зажаренных карасей, тосты, чоканье. И нужно огласить — торкнуло. Таковой коллективный психоз на почве желания опьянеть.

Я повторил этот опыт несколько лет спустя, распив три литра бифидока из рюмок. Эффект тот же. Малыши были взяты с поличным на месте преступления лагерным начальником, который готов был головой о стенку биться, чтобы выискать под матрасами самогон, в тумбочке марихуану, презерватив в подушечке. Он вбежал с криком: «Попались! Понюхал, попробовал, понюхал, попробовал. Либо самогон». Так говорили его ошеломленные глаза. Но в бутылке была вода. Самая обычная волжская жидкость. Аш, мама ее, два о.

В то, что детки от астраханской хандры начали пить воду, как водку, он так и не поверил. Зато ему пришлось поверить, что открывашкой можно не лишь банку со шпротами откупорить, но и вены на шейке, ежели она в руках у мистера Х. Выход был найден достаточно обычной. Меня пригласили к милиционеру, временами дежурившему на местности лагеря, и популярно объяснили ситуацию с местным мужским популяцией посиживало, посиживает, будет посиживать. Одна заявка в письменно виде — и от меня отвянут здесь же, так как этот лист бумаги будет висеть дамокловым клинком над мистером Х и над мистером Y.

Я сначала упирался, вследствие антагонизма моей панковской натуры и милицейских протоколов. В системе моих морально-нравственных ценностей, вытекающих из юношеского максимализма, такового тандема не предполагалось. Мне было объяснено еще раз, что это единственно вероятный выход мирный из сложившейся ситуации. Я посоветовался со своими сожителями и написал заяву. Мистеры здесь же отклеились от меня, как отсыревшие обои от бетонной стенки. Даже свои косые взоры попрятали в брови.

Поближе к отъезду мы стали запасаться в столовой пустыми коробками из-под геркулеса для того, чтоб применять их в качестве тары. Травка сохла в скрытом месте. Каждый планировал увезти пачек по 10. Надеялись на то, что на вокзале никто шмонать не станет, так как погрузка стройотряда в вагон — это психдом.

Все шло в подходящем темпе. Рассматривались даже варианты запихивания коробок с «овсяными хлопьями» в ящики с помидорами, так, чтоб их не было видно. Активней воровались арбузы с бахчи. Детки прогуливались ночкой охотиться на зеленоватых полосатых колобков с розовой мякотью заместо мозгов у колобка есть мозг?

Это были тренировочные брюки, которые использовались как мешки. Штанины снизу завязывались. В каждую штанину влезало по два огромных арбуза — итого четыре. Перекинув получившиеся ноги через плечи, компания людей, которых обязательно осудили бы Тимур и его команда, удалялась в сторону лагеря. Тут мы кормили арбузами девиц, а они кормили нас икрой, которой их снабжали сексапильно озабоченные браконьеры.

Икра в чистом виде Павлику не шибко приглянулась. Может, сработал эффект горожанина, который, приехав в деревню, попробовал парного молока, и чуток не исторг его обратно, так он привык к пастеризованным продуктам в упаковках Tetra pak. Уезжал я с багажом эмоций: утрата девственности, южный загар, прощальный костер, в котором директор лагеря спалил 100 50 коробок из-под геркулеса.

Это был неожиданный удар. Засушенная травка, преодолев Россию с юга на север, приобретала приятную для ребенка ценность, которую можно было выразить в определенном валютном эквиваленте. Но мечты обогатиться за счет астраханской флоры улетели вкупе с запахом, который она излучала, сгорая под пристальным наблюдением директора и нашими грустными взглядами.

Запах разлагающейся конопли заползал в ноздри, выдавливая из глаз слезы обиды. В конце концов, на сбор и переработку этого урожая было потрачено довольно сил и нервишек. Пришлось отчаливать с грузом помидоров и баклажанов на удовлетворенность родителей. Мечты о сбыте марихуаны затаились еще на год. Отрезок седьмой Воробьи — двукрылые хироманты, изучающие ладонь городка, пронизанную линией судьбы по имени Невский проспект. Они медлительно падают на мостовые, мягко втыкаясь в асфальт, как ложка в пудинг.

Улица утыкана саженцами, у которых заместо веток дрыгающие лапки. Рядом идет прыщавый ребенок, выдергивает птиц за хвосты, и ест их, как будто морковки. Я перехожу на другую сторону. Меж домов расщелина, в ней показывается Обводный канал, в котором плавают рыбы. Почему-либо заместо чешуи у их перья. Плюшевые головы селедок валяются вдоль набережной, с одной из их играет жирный кот.

В кафе на столе горстка зубов, сломанный фотоаппарат, коробка с шурупами, плакат с изображением группы Cure. Прямо на лице замакияженного Роберта Смита тарелка с пивом. Клеенка покрыта толстым слоем сала, в нем утоплены жвачки и окурки, как будто мамонты во льду. Я сажусь на стул и уже не могу двинуться с места. Тело как как будто разобрано по частям. Я — внутренность киндер-сюрприза, несколько звеньев от Lego.

Рука не принадлежит плечу, она сама по для себя. Совсем не принципиально, в каком состоянии находятся глаза, в открытом либо закрытом. Это космос, где живут кислородные шарики. Ими можно питаться вечно, пока они не закончатся. На борту самолета голые стюардессы.

Кресло, в котором я сижу, зубоврачебное. Одна из стюардесс наклоняется ко мне, шлепнув по щеке собственной грудью. В руке у нее теннисный мячик, который она настырно пробует пропихнуть мне в рот меж прочно стиснутыми зубами. В иллюминаторе трясется крыло, и я опасаюсь, как бы оно не отвалилось. Вспоминается чаша Ереванского аэропорта, откуда мы вылетали, пелена туч, запах апельсинов в салоне. Сиим рейсом меня доставят в черную дыру Радостного поселка, где придется кропотливо вспомнить все этапы трипа, чтоб поведать о их приятелям.

Участившееся биение сердца, легкая испарина подмышками, разговор в примыкающем купе и шлагбаум в конце тоннеля. Взлетная полоса перерезана рельсами, самолет должен сесть строго на рельсы, строго на рельсы, строго на пластмассовые рельсы, уложенные на пенопластовые шпалы, чтоб не вышло катастрофы.

Чтоб все выжили, чтоб все насладились постполетной радостью человека, покинувшего зубоврачебное кресло, обитое твердым брезентом. Сознание восстанавливает обычные для повседневности картины. Я возвращаюсь. На полу обертки циклодола. В зеркале маячит тип с бледноватым лицом.

Он глядит на меня, а я на него. Пакет анаши стоил три рубля, а бутылка водки — 10. И вот думай, чем для тебя заняться» Из интервью Шнура журнальчику «Ом» июнь Трехлитровая банка пива, помноженная на два — приемлемый размер для человека с улицы, зашедшего в бар. Пол-литровая банка — тара, из которой поглощается пиво в баре, поэтому что кружки ушли погулять в неизвестном направлении. Любая банка снизу помечена красноватой краской, как будто засохшая кровь прилипла к донышку.

Это для того, чтоб банки не ушли вслед за кружками. То есть у владельцев заведения были опаски, что кто-то будет воровать их банки. И они их метили. В «Трубе» Павлик познакомился с 2-мя пятнадцатилетними дамами, одну из которых звали Зайцевой. Они жили на улице Партизана Германа. Туда можно доехать на электричке с Балтийского вокзала, ежели выйти на станции Лигово.

Стали разговаривать. В компанию к нам с Мишей набился барабанщик, который стучал лишь в рабочий и в хэт. Барабанщик тоже жил на улице Партизана Германа. У Миши мы разучивали песни, чтоб играться их в переходе. Менты предъявляли смешные претензии. К примеру, электричество воруем. Миша предложил оплачивать украденные киловатты. Игрались за идею.

Никто не обходил публику с шапкой, выпрашивая купюры и медные кругляки. Но средства все равно кидали. Номер журнальчика «Контр культура». Полномера посвящено Янке и Летову. Статья про Джелло Байафро из Dead Kennedys. Я как раз подбирал на гитаре риф песни «To drunk to fuck». M только-только выползли из небытия на русские просторы с песней «Loosing my religion». И оказывается, они уже успели перевоплотиться во что-то не то.

Спустя некое время, сдружившись с Ministry, Байафро сфотографировался со стоячим членом. Зайцева была прекрасной женщиной. Некое время прогуливалась, прицепив к джинсам колокольчик, имитируя сексуальную коровку. Повсевременно малевала рот. Визжала, когда кто-то оставлял на столе пустые бутылки. Была еще одна пьянка у меня дома. Беспозвоночные снежинки налипали на остов городка, два путешественника по имени Вано и Панын, снаряженные ключами и подробными инструкциями, направлялись ко мне в квартиру, чтоб сварить макарон, для следующего прибавления в их тушенки.

Туристский деликатес для урбанизированных нищих. Макароны они варили по собственному рецепту, который не требовал воды, то есть просто кидали их в кастрюлю и ставили на огонь. В итоге заместо еды выходила сухая соломка, на которую даже мерин не позарился бы. Я это сообразил, когда с остальными гостями переступил порог собственного дома.

Паныч, как и подобает шестнадцатилетнему юноше, орал, что не пьянеет. Я разоблачился до семейных трусов, что делал постоянно и везде, так как ощущал себя в таком обличие очень уютно. Пили мы так именуемую «красную шапочку» — напиток бомжей и законченных алкоголиков. Либо спиртовой напиток «Два орла», прозванный так за этикетку с изображением имперского двуглавого герба Рф. Ядерные консистенции.

При этом на столе постоянно стояла засушенная роза, которую я вынимал с балкона и опускал в вазу, чтобы ее ссохшаяся нога незначительно отмокла. Паныч напился и вырубился на тахте. Веселье переместилось на кухню, а мы с Зайцевой, сдвинув ближе к краю одежду Паныча, в которой находилось его тело, возлегли. Тахта приняла три массы, две из которой владели кинетической энергией, а одна возможной.

Сила трения меж мной и Зайцевой росла, атмосферное давление увеличивалось, сопротивление уменьшалось, воздух уплотнялся от винных выхлопов. В тот момент, когда я уже готов был приступить к процедуре секса, Паныча бортануло от края. Он перевернулся на иной бок и со скорченным ртом соорудил у меня на трусах импрессионистскую композицию. Очень содержательную, ежели иметь в виду содержание его желудка. Я выскочил из комнаты и помчался в ванну.

С моими сексапильными притязаниями на Зайцеву было покончено. В «Трубе» возник мужчина, которого природа обделила ростом. Звали его Леней. Он прогуливался с гитарой наперевес и пел песни. Соответствующая изюминка Лени заключалась в том, что во время игры он не зажимал аккордов, работая только правой рукою, которая ожесточенно лупила по струнам. Поверх звучания и без того расстроенной гитары, Леня накладывал собственный вокал, спектр которого ограничивался 2-мя нотками.

Таковым образом Леня был артистом-универсалом, исполнявшим всякую песню, какую не попроси. Миша, здоровался с ним, как с сотрудником, и каждый раз говорил: — Леня, давай «Мальчишник» — «Я желаю тебя». Встречались иногда неповторимые субъекты, которые приехали с другого конца в страны в Питер, как в Мекку рока. Приехали без средств, не имея тут ни друзей, ни знакомых. Они вписывались по квартирам, где стирали свои посеревшие от времени джинсы. Так как джинсы сохнут долго, они сушили их утюгом, проглаживая каждую штанину раз по 20 восемь.

Время от времени я давал приют сиим деятелям, поэтому что уезжая в ноль часов ноль минут из центра городка, не бросишь на улице человека, которому некуда идти, и который выгребает из урны ее содержимое, чтобы найти там недоеденную булку либо остатки эскимо. Это именовалось «приколоться по ништякам». У всех схожих пришельцев была отличительная черта — не имея средств к существованию, они умудрялись доставать кое-где средства, которые дозволяли это существование на время скрасить.

То могла быть упаковка транков, пакет гашиша, бутылка спирта в конце концов. Пореже — кислота либо «винт». Женщина с сальными волосами и дырявыми ботинками была мною подобрана на Климате. Звали ее Настей, она приехала из Самары на перекладных. Цель собственного визита в Питер так и не смогла разъяснить. Дома у меня Настя первым же делом залезла в ванну и не вылезала оттуда час, пока не перестирала все свои шмотки и все части собственного тела.

Когда она зашла на кухню, я ее даже не вызнал. Посвежевшая, отлично пахнущая, с мокрыми волосами она только отдаленно напоминала зачморенное существо, попрошайничавшее на Невском проспекте. Я поджарил картошку и варил сосиски. У меня есть кое-что, — произнесла Настя и полезла в свою котомку, бывшую когда-то рюкзаком. На столе очутились малая пробирка с круглыми пилюлями и картонный пакет, о содержимом которого даже догадываться не стоило.

Я только ухмыльнулся. Она была старше меня лет на 5 На руках хиповские фенечки из бисера. Ей ничего не стоило сняться с насиженного места хотя тяжело было представить, что это обязано быть за место, которое она может насидеть и рвануть в иной город. До эры веба, мобильной связи и виагры оставалось несколько лет, когда подобные типы вымерли за ненадобностью.

Но тогда я принимал их как нечто само собой разумеющееся, уже догадываясь, что рано либо поздно сам окажусь в их шкуре, что и вышло чуток позднее. Но лишь моя поездка на иной конец страны была отчетливо мотивирована — конопля. А их вояжи даже паломничеством не именовать.

Люди вне системы. То, что именуется обиходным в литературе словом маргинал. Люди, которые не находили смысла в данной для нас жизни. Опосля ужина мы закинулись по таблетке на все мои вопросцы, как они именуются, они только хитро улыбалась и выкурили косяк. Какое-то время я пробовал сосредоточиться на картинке в телеке, но позже рядом присела Настя, сжала мне член собственной вымытой детским мылом ладонью и уложила меня в себя, как в кресло-качалку.

Тело стало гибким и податливым, как у ртутного Терминатора. У этого секса не было конца. Ночкой я говорил с пластинкой Джо Дассена, пытаясь у него узнать, почему он погиб. А почему ветер дует? Поэтому что деревья качаются? Настя уехала в Самару и написала мне оттуда письмо, что выходит замуж. У меня осталась ее фенечка. Отрезок девятый Это было поближе к весне. Зайцева издавна промывала мне уши словесами о одной собственной подруге, которая возвратилась из Москвы.

Мы повсевременно игрались в Трубе, я ездил в «Там-Там». Позже эта подруга возникла. Белоснежная рубаха, темная юбка, недлинные темные волосы, зеленоватые глаза. Звали Машей. А меня Пашей. Вот и познакомились. Я прогуливался в зеленом плаще, в круглых темных очках, как у кота Базилио, и с длинноватой челкой. В подкладке плаща постоянно имелась заначка с косяком. Так, чтобы менты не отыскали.

Поселилась в мозгу зубная боль, но что это за боль таковая, я не осознавал. Нечем еще осознавать было. Позже Маша приехала 2-ой раз. Поближе к вечеру. В темной полупрозрачной блузке, демонстрировавшей узорчатый темный бюстгальтер. И все остальное темное — туфли, чулки, лак на ногтях.

Прогулялись мало по Невскому. Я уже начал догадываться о природе зубной боли в голове. Зайцева тащила Машу к для себя, кидала на меня косые взоры. Но позже сама куда-то усвистала с еще одним хахалем. Мы поехали ко мне. Травки она никогда не пробовала, что меня удивило, так как ее в нашей компании не курил лишь ленивый.

Выдули косячок, позже еще один, а позже выдули друг друга. Она произнесла это, сидя на тахте, закалывая волосы на затылке. Междометие «зайка» скосило меня, как пуля травинку, так как до этого в уменьшительно-ласкательном режиме ко мне обращалась лишь мать.

Я полез ввысь по синусоиде настроения. Выяснилось, что кончились сигареты. Мы вышли на улицу. Перед домом, где живут мои предки, лежит гора, с которой в зимнюю пору катаются на санках малыши и всякие остальные. За горой сейчас можно следить Ледовый дворец. В летнюю пору эта земельная насыпь, настолько редкая для плоскодонного Питера, зазывает погулять хозяев собак, любовников и местную гопоту.

Мы шли по травке, цвет которой ночкой разобрать нереально. Я пробовал наслаждаться звездами, которые тараканами заползли в пазы неба. Я был близок к обмороку. Это происходило со мной. Это слово, рифмуемое с кровью и морковью, вырастало на языке, и клонило собственный ствол к губам, готовое сорваться с их и упасть в пропасть назревающего лета. Шептались в ушах не так давно произнесенные звуки, елозили на шейке отпечатки поцелуев, голова проросла крыльями, готовая слететь с шейного стрежня.

Маша говорила о том, что необходимо снова ворачиваться на работу, что она расслабилась. Я поинтересовался, что за работа. И позже произнесла несколько фраз, которые прижали меня всей тяжестью подросткового расстройства. Я пробовал соотнести то, что мне довелось лишь что выяснить, с тем человеком, который шел рядом.

Шестнадцатилетняя девченка. Самая прекрасная из тех, что мне доводилось встречать в собственной жизни. С привораживающим голосом, о котором позже одна моя знакомая сказала: «Я бы влюбилась в нее лишь за этот голос».

Она картавила, шлифуя слова р-содержащие, сглаживая их рычание. Находка для логопеда. Их необходимо сделать не меньше 12 штук, но чем больше тем лучше. У конопли эти семена могут размещаться над каждым листиком, так что излишними они не будут.

Проволока отрезается 20 см. Сделать петельку из 6 бисерин. На один из концов проволоки набрать 6 бисерин. Конец с набранными бисеринами перекидывается через готовую петлю накрест точно посредине. Проволоку необходимо вверху уложить меж бисеринами. Обязано получиться 3 бисерины с одной стороны петли и 3 с иной. Концы проволоки закрутить. Не считая того по схеме 3 необходимо сделать дополнительно 3 огромных листика и 3 малеханьких. Ну сейчас можно собирать. Берем толстую проволоку и делаем на ней колосок.

Одно семечко размещаем точно посредине на вершине и 4 по кругу. Фиксируем проволокой. Ниже размещаются 3 мелкие доп листики. Фиксируем их флористической лентой. Ниже еще семена по кругу. Потом по кругу 3 доп огромных листика.

Езда вождение автомобиля марихуана одним

Мы научим вас плести совершенно простые декорации, и поможем разобраться в тонкостях сотворения реальных шедевров. У нас вы отыщите схемы, мастер-классы, видео-уроки, а также можете впрямую спросить совета у узнаваемых бисерных мастеров. Вы умеете создавать прекрасные вещи из бисера, бусин и камешков, и у вас солидная школа учеников? Вчера вы приобрели 1-ый пакетик бисера, и сейчас желаете сплести фенечку? А может, вы — управляющий приличного печатного издания, посвященного бисеру?

Всё доставят быстро, и в лучшем виде. Позже набираем одну бисеринку и проделываем с ней то-же что и с 2-мя прошлыми. Выходит малая часть огромного листика клёна. Опять на проволке 30см делаем часть листика Берём первую готовую часть листика и меж его 4 и 5 рядом проходим левым концом проволки новейшего листика Набираем три бисеринки на правый конец проволки и 2-мя концами проволки проводим под бисеринками на встречу друг другу.

Потом набираем две бисеринки, опять проделываем то-же самое что и ранее, потом по схеме набираем одну бисеринку и скрепояем две части грядущего листа клёна. При плетении принципиально, левый конец проволки новейшей части листика, продевать через последующий ряд на первом листике, при каждом плетении новейшего ряда, что бы прекрасно скрепились различные части листиком в один. Потом поворачиваем листик и плетём так-третью часть листика. Когда все три части будут вкупе, плетём четвёртую часть листика.

Говоря 9 грамм марихуаны этот вариант

Вчера вы приобрели 1-ый пакетик бисера, и сейчас желаете сплести фенечку? А может, вы — управляющий приличного печатного издания, посвященного бисеру? Вы все необходимы нам! Пишите, рассказывайте о для себя и собственных работах, комментируйте записи, выражайте мировоззрение, делитесь приемами и хитростями при разработке еще одного шедевра, обменивайтесь впечатлениями. Вкупе мы найдем ответы на любые вопросцы, связанные с бисером и бисерным искусством.

У вас не хватает места в шкафе,чтобы хранить все приспособления для бисероплетения? Тогда вы просто сможете заказать Шкафы купе через Веб. Всё доставят быстро, и в лучшем виде. Позже набираем одну бисеринку и проделываем с ней то-же что и с 2-мя прошлыми.

Выходит малая часть огромного листика клёна. Опять на проволке 30см делаем часть листика Берём первую готовую часть листика и меж его 4 и 5 рядом проходим левым концом проволки новейшего листика Набираем три бисеринки на правый конец проволки и 2-мя концами проволки проводим под бисеринками на встречу друг другу.

Потом набираем две бисеринки, опять проделываем то-же самое что и ранее, потом по схеме набираем одну бисеринку и скрепояем две части грядущего листа клёна. При плетении принципиально, левый конец проволки новейшей части листика, продевать через последующий ряд на первом листике, при каждом плетении новейшего ряда, что бы прекрасно скрепились различные части листиком в один.

доставка семечек конопли

КЛЕНОВЫЙ ЛИСТ из БИСЕРА. ОСЕННИЙ ЛИСТ. TUTORIAL: Beaded Maple Leaf.
Я предлагаю небольшой пошаговый мастер-класс по созданию кустика конопля из бисера. Для плетения листьев используется параллельное плетение. Каждый лист состоит из маленьких листиков. О сервисе Прессе Авторские права Связаться с нами Авторам Рекламодателям. вот плелось плелось и сплелось то ли листик конопли,то ли ещё чего то Это можно сказать моё первое знакомство с бисером.Не сочтите за лёгкую наркоманию- само как то сплелось!